- Барин, так отдохнуть бы, надобно, - пробормотал Афанасий Никитич, глядя на Павла Антоновича Шеина как-то по особенному сочувственно, ведь знал его сызмала. Афанасий Никитич был крепостным мужиком старшего Шеина, Антона Ивановича, но еще в детском возрасте был взят в господский дом, чтобы обучиться лакейскому мастерству. Когда Павел был зачислен в лейб-гвардии Московский полк, Антон Иванович велел Афанасию Никитичу ехать в столицу к сыну. Так Афанасий Никитич стал одним из малочисленных слуг Павла в Санкт-Петербурге. Но в действующей армии много и не требовалось, и Афанасий Никитич выполнял свои обязанности за двоих. Ему особенно нравилось, когда Павел Антонович был в армии, и теперь явно сетовал на новую жизнь барина.
- Оставь, - отозвался Павел, оправляя галстук перед зеркалом, - пустое.
Последнее время Павел Антонович действительно пренебрегал «режимом», как его называл Афанасий Никитич. Домой приезжал за полночь, уезжал не редко затемно. И если бы кутил где или игроком был, этого Афанасий Никитич еще понял бы, дело то молодое. Но нет, Павел Антонович избрал себе новое ремесло, ранее его никак не касаемо, он стал при гражданской службе вести расследования недавних событий. Непросветленный Афанасий думал, что толку от этого мало, но Павел упорствовал.
Правда в этот раз добрый Афанасий Никитич ошибся, и дело было вовсе не в расследованиях. Все дело было в письме, которое пришло Павлу Антоновичу накануне из родной Владимирской губернии, которое было отправлено в ответ на письмо Поля, где он писал, что теперь устроился по-иному, и служба у него иная. Конечно, и до губернии, а тем более, до губернатора, отца Павла, дошли слухи о столичном восстании, и Ирина Николаевна, матушка Павла, смекнула, что сын теперь ее впал в милость у царственных особ, ведь он так рьяно проявил свою преданность царской фамилии. Поняв это, Ирина Николаевна решила упросить сына в письме посодействовать Екатерине, младшей сестре Павла. И не только в переезде из губернии в столицу, но и службу ее при дворе.
Павел счел, что это меньшее из зол: за заботами о младшей дочери, Ирина Николаевна забыла о своей давней уже задумки – женить сына повторно. Если не по любви, так для продолжения рода. Поэтому Павел активно включился в мероприятия для подготовки переезда Екатерины Антоновны в столицу.
Рассудил Павел Антонович так: следовало бы, перво-наперво обо всем поговорить с Анатолием Петровичем Любомирским. Человек он был незаурядного ума, вхож в самые высокие круги, поэтому мог бы помочь и словом, и делом. Конечно, говорить о протекции сестре с Анатолием Петровичем сразу не хотелось, но, возможно, дело сладится и по иному. Возможно, Анатолий Петрович сможет дать дельный совет, куда ему, Павлу Антоновичу, обратиться.
Наутро Павел Антонович послал записку Анатолию Петровичу, о том, что хочет с ним переговорить по личному вопросу, и тогда тот предложил встретиться в трактире. Это было вполне разумно, учитывая, что о личном не стоило говорить на службе. Больше не слушая Афанасия Никитича, потому что до назначенной встречи оставалось все меньше времени, Павел Антонович вышел из дома. Уже несколько лет Павел снимал пятикомнатную квартиру на Литейном. Удовольствие это было дорогим, но постоянный доход от имения и земель в губернии позволял устроится в столице довольно сносно. Зато квартира была в центре, и ценилась высоко. Например, достаточно легко было поймать коляску, да и, в свое время, до казарм на Фонтанке было рукой подать.
На столичных улицах, как обычно бывало в эти часы, было шумно и многолюдно. Обозы теснились рядом с колясками и каретами, люди спешили в магазины и лавки, которые были еще открыты, по набережной Фонтанки чинно гуляли богато одетые люди. Поймать коляску не составило труда. Павел Антонович сказал извозчику адрес названного Анатолием Петровичем трактира, да и приплатил, чтобы побыстрее было. Опаздывать Павлу не хотелось. Во-первых, не с руки было плохо выглядеть перед начальствующим лицом, а, во-вторых, речь шла не о службе, просьба была личной. И дело было не только в том, что необходимо было отвлечь матушку от идей замужества, но и действительно Поль хотел помочь своей любимой сестре.
В трактире было многолюдно. Вечер был прохладный, и многие предпочли теплые питейные заведения, прогулкам. Павел Антонович огляделся. Здесь ли уже Анатолий Петрович или он прибыл раньше?

Отредактировано Павел Шеин (2020-01-09 21:25:44)

Павел Антонович сел за стол у окна. И действительно, Анатолия Петровича еще не было. Это Павел посчитал добрым знаком, меньше всего ему хотелось показаться не учтивым и опоздать. Тем более речь должна пойти о его личной просьбе. Анатолий Петрович располагал к себе и как человек, и как начальник, и Павел старался отчасти перенимать его манеру поведения. Штатская служба была для него нова, к тому же, такого рода служба. Никогда в жизни он не мог представить, что займется расследованиями. Жизнь военного все же иная, но раньше Павлу всегда казалась, что его жизнь однобока, и он не приносит Отечеству особой пользы. Да, конечно, как и любой другой офицер, он исполнял свой долг на поле боя, и исполнял его честно и беспрекословно, но все же это делали и сотни других. Кто-то был даже более отважный и более смелый, чем Шеин. Здесь же, в Третьем отделении, Павел чувствовал, что приносит настоящую пользу. Он считал действительно важным то, что он делал последние полгода, и останавливаться в начатом не собирался. Поэтому действовал Павел уверенно и решительно, не жалея собственных сил. Конечно, за полгода полностью обвыкнуть ему не удалось, но вера в правое дело помогала освоится.
- Изволите что-то? – К столу Павла подошел слуга. Шеин отметил, что  трактир «У Никифора» действительно не плохое место, да и публика была приличная: никаких пьяных мужиков.
- Обожди, чуть позже закажу.
Слегка раздосадованный таким ответом, слуга удалился. Верно подумал, что сидит прилично одетый барин, а сейчас запросит в кредит. Павел проводил его взглядом и покачал головой: пусть думает, что хочет. Не до него, разбойника, сейчас.
Наконец-то появился Любомирский. Павел Антонович взглянул на часы. Анатолий Петрович чуть задержался, но увлеченный тем, что должен сказать, он даже не заметил этого. Время пролетело довольно быстро, а Павел так и не решился, с чего повести разговор.
- Анатолий Петрович, Ваше высокопревосходительство, спасибо, что приехали, - увидев, что за столом появился второй гость, слуга снова появился подле него.
- Принеси ка мне вина, что получше, и пирогов, - Павел улыбнулся. – Я не завсегдатай в трактирах, признаться честно, Анатолий Петрович. В полку мы частенько засиживались в ресторанах и их меню мне знакомо лучше.
Павел Антонович замолчал, не только давая Анатолию Петровичу сделать заказ, но и самому собраться мыслями, чтобы начать разговор. На ум отчего-то пришли мысли, что не более, чем год назад он вот также сидел в ресторане со своими друзьями по полку, против которых вместе с частью Московского полка вышел в декабре прошлого года. Павел перевел взгляд на улицу, где уже мерцали тусклые зажжённые фонари. Летом в столице особенно нравилось Павлу Антоновичу, потому что дни были длинными. Даже в родном Суздальском уезде все было иначе. Давненько Павел Антонович не наведывался на родину, но на все приглашения матери находил причины. Теперь, чтобы отчасти загладить свою вину, и решил заняться протекцией сестры.
- Анатолий Петрович, не знаю как сказать даже, - отгоняя все мысли о бывших друзьях – нынешних преступниках, о родном доме и новой службе, заговорил Павел Антонович по делу. – В первую очередь, хочу я к вам обратиться за советом. Дело несколько семейное, даже личное, отчасти. И, поверьте, если бы я знал, как поступить лучше, то не потревожил вас. Но я в прошлом человек военный и с тонкостями придворной жизни не знаком. Но у вас есть знакомые…, - Павел замолчал, думая, что лучше сразу перейти к делу, чем и дальше ходить вокруг да около. – У меня есть сестра, Екатерина Антоновна. Она очень умна и воспитана, получила прекрасное домашнее образование, а на иностранных языках говорит лучше меня. Живет она сейчас в родительском имении, в губернии, но мне, - тут Павел решил не упоминать, что действует по инициативе матери, - хотелось бы ей иной судьбы, нежели стать женой помещика. Оно, может, конечно, и не дурно, свадьба с помещиком, но мне кажется, что Екатерина могла бы служить здесь, при дворе. Скажите, Анатолий Петрович, возможно ли такое, чтобы моя сестра сделалась фрейлиной?

Отредактировано Павел Шеин (2020-01-12 23:57:06)

Павел Антонович покачал головой, внимательно глядя на Анатолия Петровича. Он прекрасно знал, насколько загружен сейчас (да, впрочем, как и большую часть своего времени, начиная с января 1826 года) Любомирский. Дел в Третьем отделении всегда хватало, так еще Анатолий Петрович был начальнику Третьего отделения помощником. Одному только Господу известно, сколько сил и времени было потрачено Александром Христофоровичем и Анатолием Петровичем за последнее время. Павел Антонович знал Анатолия Петровича не больше полугода, но за это время успел понять, какой исключительный человек помощник Бенкендорфа. И дело было не только в полной самоотдаче работе, за что Шеин, безусловно, уважал действительного тайного советника, но и в том, насколько исключителен он был в общении. Даже сейчас, просьба Павла казалась пустяковой по сравнению с делами Третьего отделения, а все равно Анатолий Петрович готов помочь.
- Об этом можно не беспокоиться, - горячо заявил Павел. Когда речь шла о ком-то близком, порой горячность была неизбежна. И это было вполне естественно: Шеин любил свою сестру и желал ей всяческого счастья и благополучия. К тому же, можно было бы представить, что будет означать для его отца назначение дочери чина фрейлины. Тогда оба ребенка Антона Ивановича будут состоять на службе. А разве есть что-то почетнее, чем приносить службой пользу государству? К тому же, для такой семьи, как семья Антон Ивановича, представители которой еще с 16 века рьяно служители России. - Мой отец губернатор Владимирской губернии, а матушка в девичестве - княжна Барятинская. С самого детства Китти, простите, Екатерина Антоновна, имела лучших учителей и воспитателей, которых только можно было сыскать в губернии. Очень способна. Прекрасно играет на фортепьяно, а на иностранных языках говорит лучше меня.
Сразу было заметно, насколько Павел Антонович любит свою сестру, ведь говоря о родном человеке, даже голос теплел как-то по особенному. На самом деле, отношение с Екатериной Антоновной, или Китти, как звали ее домашние, у Павла сложились далеко не сразу. Сначала он был единственным ребенком в семье, а потом ему пришлось делить любовь родителей с маленькой Катей, которая родилась, когда Павлу было шесть лет. Позже он уехал в столицу, поступив в пажевский корпус, а уже по его окончанию достаточно вырос, чтобы понять, что сестра - это близкий и родной человек, которого он, как старший брат, к тому же офицер, обязан защищать и оберегать. И сейчас для благополучия Китти Павел был способен на многое.
- Право слово, Анатолий Петрович, - проговорил Павел Антонович, когда тот согласился дать протекцию. - ваше участие в этом деле так многое значит. Это значит, что дело непременно будет сделано. Анатолий Петрович, ваши рекомендации стоят очень дорого. Если вам только что-то потребуется, если чем-то смогу вам услужить, не только по делам службы, но и личным, то смело рассчитываете на меня.
Павел Антонович запнулся, понимая, что должен был ответить любезностью на любезность, но осознавая, что сейчас вряд ли сможет чем-то помочь такому человеку, как Любомирскому.
- И правда стараются, - Павел Антонович попробовал принесенных пирогов. - У нас так Павлина, кухарка наша в имении, только готовит. Знаете, какая она у нас? Всем в уезде завидно, что наша она. Такие пиры может устроить!
Шеин кивнул, прислушиваясь к пению цыган. Было оно душевное и надрывное, словно не пели они вовсе, а чью-то судьбу рассказывали. И голос одной цыганки, которая вдруг без всех запела, был низкий и какой-то бархатный. Павел Антонович не был из тех людей, кто увеселения превыше другого ставил, но сейчас так и хотелось просидеть здесь всю ночь, не о чем не думая и слушая цыган.
- За вас, Анатолий Петрович. Оказаться в дружбе с вами для меня честь. Понимаю, что и дел у вас много. И я тут со своей просьбой к вам. К тому же, дело личное, не по службе. Если что не выйдет, Анатолий Петрович, сообщите сразу. То, что вы согласились помочь, уже дает мне надежду. Но все-таки, не сочтите это дело обязательным и необходимым. Если что не получится, то я пойму.